Сергей Лукашин «НИЩИЕ ТОЖЕ РАДУЮТСЯ» (страдания, частушки, куплеты, музыкальные сценки)

МОТАНЯ И ДРОЛЯ (молодежные страдания)

ДРОЛЯ: Солнце скрылось за кустами, куры сели на шесток.

Разрешите вас, Мотаня, прогулять под локоток?

МОТАНЯ: Заиграли, в клубе танцы, небо щурится звездой.

Отчего ж не прогуляться, если Дроля молодой?

ДРОЛЯ: Я сегодня на поляне, два гриба нашел у пня.

Не могли бы вы, Мотаня, замуж выйти за меня?

МОТАНЯ: Платье мне купила мама с фельдеперсовой каймой.

Отчего ж не выйти замуж, если Дроля холостой?

ДРОЛЯ: Мой папаня топит баню, мама сушит сухари.

А смогли бы вы, Мотаня, суп гороховый сварить?

МОТАНЯ: Гармозень играет где-то, бык пасется на лугу.

Я умею все на свете, а вот это не могу.

ДРОЛЯ: Роза красная в стакане засыхает от тоски.

А смогли бы вы, Мотаня, например, чинить носки?

МОТАНЯ: Третьи сутки кот болеет — обожрался творогу.

Все на свете я умею, а вот это не могу.

ДРОЛЯ: В небе утка пролетела, обронила два пера.

А смогли бы вы, Мотаня пододьяльник постирать?

МОТАНЯ: Дядя Петя кинул сети и заснул на берегу.

Я умею все на свете, а вот это не могу.

ДРОЛЯ: (сердито)

На рубахе два кармана

и четыре на плаще!

Что же вы тогда, Мотаня,

делать можете вообще?!

МОТАНЯ: (разгоняясь)

Шла телега в чисто поле —

обронила колесо.

Не расстраивайтесь, Дроля,

я умею делать все!

Танцевать, слагать частушки,

целоваться, песни петь,

сладко спать, конфеты кушать,

про любовь кино глядеть! (Дроля убегает)

В платья новы наряжаться,

на ресницы мазать тушь.

Можете не сомневаться,—

мной доволен будет муж!

Все, чему учили в школе,

я пожертвую ему! (оборачивается)

А куда девался Дроля?..

Ничего я не пойму!..

БРЮШКО диетические страдания

Мне было сорок. У меня случилась драма.

Я утром чистил зубы щеткой с порошком

И глянул  зеркало — о, мама-мама-мама!—

Увидел там уже солидное брюшко.

ПРИПЕВ: Ах, неужели-неужели-неужели,

фигуры наши, словно птицы, улетели,

а наши талии, как дым, растаяли,

а нам оставили солидное брюшко?!

Два года спортом занимался я упрямо.

Я бегал десять, двадцать пять ходил пешком.

А глянул в зеркало — о, мама-мама-мама!—

на восемь пальцев ровно выросло брюшко!

ПРИПЕВ: Ах, неужели-неужели-неужели,

фигуры наши, словно птицы, улетели,

а наши талии, как дым, растаяли,

а нам оставили солидное брюшко?!

Я на диету сел. Я в рот не брал ни грамма.

Почти пролез через игольное ушко.

И вдруг застрял — о, мама-мама-мама!—

застрял не я, застряло вредное брюшко!

ПРИПЕВ: Ах, неужели-неужели-неужели,

фигуры наши, словно птицы, улетели,

а наши талии, как дым, растаяли,

а нам оставили солидное брюшко?

— Послушай, Вася,— мне жена сказала Капа,—

мне даже нравится — красивое брюшко!

Оно к лицу тебе, мой папа-папа-папа!

Давай нажарим ему с луком пирожков!

ОКОНЧАНИЕ: Ах, неужели-неужели-неужели

оно не примет в красном соусе тефтели?

Позволь сказать тебе, мой милый, на ушко:

в мужчине все-таки не главное — брюшко!

ДОРОЖНЫЕ СТРАДАНИЯ (для водителя и инспектора ГАИ)

— Остановитесь, гражданин водитель!

Меня зовут инспектор Соколов!

Где и когда,

пожалуйста объясните,

вы оборвали правое крыло?

— Я ничего не утаю! Примите исповедь мою: меня на угол занесло,

и я чуть-чуть помял крыло. А остальное, гражданин инспектор, все хорошо. Все хорошо!

— Не торопитесь, гражданин водитель! Откройте шире левое стекло. Я вас прошу, пожалуйста, объясните, зачем же вас на угол понесло?

— Так я баранку оборвал и управленье потерял! Меня на угол понесло,

и я чуть-чуть помял крыло! А остальное, гражданин инспектор, все хорошо. Все хорошо!

Прошу права,

пожалуйста, предъявите!

Здесь нарушенье правил вижу я!

Зачем-зачем же,

гражданин водитель,

сорвали вы баранку у руля?

— Все расскажу вам, не тая! Троллейбус не заметил я

и не нажал на тормоза, перевернулся два раза, баранку в страхе оборвал и управленье потерял, меня на угол понесло и я слегка помял крыло, а остальное, гражданин инспектор, все хорошо. Все хорошо!

— Наверно вы глаза задрали к небу! Так поступать совсем нехорошо. Иначе б вы заметили троллейбус! Троллейбус — он такой большой!

— Все расскажу вам без прикрас. Совсем не видит правый глаз, а левый глаз зарос бельмом, троллейбус не заметил он, я не нажал на тормоза, перевернулся два раза, баранку в страхе оборвал, и управленье потерял, меня на угол понесло, и я слегка помял крыло, а остальное, гражданин инспектор, все хорошо. Все хорошо!

— Прошу прощенья, гражданин водитель. Темно в глазах, кружится голова. Я отпущу вас, только объясните, какой болван вам выписал права?!.

— Так я ж у вас их приобрел, за 370 рублев!

А кто мне их бесплатно даст?— совсем не видит правый глаз, а левый глаз зарос бельмом, троллейбус не заметил он, я не нажал на тормоза, перевернупся два раза, баранку в страхе оборвал и управленье потерял, меня на угол понесло, и я слегка помяп крыло, а остальное, гражданин инспектор, все хорошо. О!.. О!.. О!..

(Инспектор падает без чувств)

— Вай-вай, какой хороший был инспектор Соколов! Царство ему небесное!

КОММЕРЧЕСКИЕ ЧАСТУШКИ

Прежде были мы шиши — ныне мы таланты!

Прежде были торгаши — ныне коммерсанты!

Не судите строго нас, мы торгуем песнями.

А почему? — да потому, что не хватает пенсии!

Мой миленок бизнесмен, я его доярочка.

Он в «Тойоте», я в навозе,— вот такая парочка!

В банке денежки хранил, в банке денежки копил, а когда проголодался, молотком ее разбил!

Напишу я Рейгану, напишу я Картеру, пусть меня в Америку выпишут по бартеру!

Налетай, братва! Продаются острова. Шикотан и Кунашир за японский комбинжир.

Я бухгалтера любила беззаветно-горячо, ну, а он меня поставил на балансовый учет!

Покажи мне, Петенька, своего маркетинга, а я тебе под водочку биржевую сводочку.

Ох, какой я охламон! Ох, какой я крокодил! Ссуду взял на миллион и с товарищем пропил.

Я любила Ленина, я любила Кирова, а теперь хочу Гайдара поприватизировать.

Ох, Тит — паразит, полюбил меня в кредит! А долги не отдает — меня замуж не берет.

Мой миленок менеджер, говорит, что денежный. Я проверила карман — три рубля и таракан!

До чего вы хороши, прямо, как невеста! Разрешите вам погладить брокерское место!

Ставьте денежки на кон — мы играли здорово. Гармонисты нынче стоят — кнопочка по доллару!

СОЛДАТСКИЕ — ЗЕЛЕНЫЕ

Здравствуй, мамочка родная! Вот и стал солдатом я. Где теперь я — сам не знаю, но хорошие края.

Как дадут мне увольнение, прогуляться буду рад до ближайшего селения километров пятьдесят.

Перед баней нас раздели и обрили наголо. После выдали шинели, весом сорок пять кило,

сапоги, противогазы, гимнастерку, вещмешок,— я надел все это сразу и упал на левый бок.

И под хохот богатырский перед строем я лежал. Оказалось, что портянки я на горло намотал.

" И спросил меня елейно батальонный командир: где я видел, чтоб шинели заправляли в сапоги?

А потом навстречу ветру мы отправились бегом. Через сорок километров показался полигон.

А потом из автомата я огнем прицельно бил! (Хорошо, что все солдаты своевременно легли)

А потом ученья были — по тревоге, ночью в бой! Мы тут штаб один разбили, оказалось, это свой.

Туалет заставил драить нас товарищ старшина. Вот товарищ так товарищ!— до сих пор болит спина.

В общем, мама, все в порядке! В общем, мама, все хоккей! Правда, утром на зарядке я уснул на турнике.

Командир не понял шутки, и теперь я на губе. Вот и выдалась минутка написать письмо тебе.

А служить всего осталось мне семьсот четыре дня. Пусть ребята там на танцах потанцуют за меня.

Я вернусь душистым маем под родимый отчий кров. До свиданья! Обнимаю! Рядовой Иван Петров.

ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ СЪЕЗД демократические страдания для 4 актеров, гармони и зрительного зала

Первый:   Добро пожаловать, друзья! Вас просто счастлив видеть я живыми и здоровыми при этом.

Я всех прошу на место сесть. Итак, мы начинаем съезд народных депутатов сельсовета.

В повестке дня один вопрос, и тот вопрос предельно прост. Пусть каждый на него ответит смело (второму) Давай, браток, начнем с тебя. В дни путча как ты вел себя и что ты девятнадцатого делал?

Слово предоставляется депутату Кузякину, деревня Костыли.

Второй:       Когда случилось то ЧП — верхушку взял ГКЧП, я сразу понял, что мне делать надо. Детей обнял, поцеловал, оглоблю взял и пошагал у сельсовета строить баррикаду.

И я ее соорудил. И сверху знамя водрузил (его я из оглобли сделал ловко)

Потом гляжу — идет жена, кричит: «Зачем ты, сатана, напялил на оглоблю мою кофту?!.»

Первый:      Слово предоставляется нардепу Букину, остановка Кирзавод!

Третий:       Я сразу в огород пошел. Гляжу, а там уже козел! Козел соседский на капустной грядке! Да кабы был один козел, так он, подлец, жену привел! Жену свою козлиную и дядьку.

Я заревел, как дикий лось. Дубины рядом не нашлось, и с петель я тогда сорвал калитку.

Сражался с хунтою весь день: порвал штаны, свалил плетень, потом всю ночь сидел — считал убытки!

. Первый:      Слово предоставляется депутату Рабкопову из села Неелова.

Четвертый:  А я из баночки хлебнул и слышу — рев! И слышу — гул! Ну, думаю, вошли в деревню танки. И, сделав гневное лицо, я тут же вышел на крыльцо. Гляжу, а там Глафира лупит Ваньку.

Она сопит, она визжит: уже нажралси, паразит! И норовит Ивану дать по роже. Терпеть такое нету сил, и я путчистку осудил, (я осудил, но мне досталось тоже)

Первый:      Я вами восхищен, друзья! Геройски вы вели себя, ГКЧП достойно дали сдачи! За это жалует Москва вам от жилетки рукава и дырочку от бублика впридачу.

На этом мы поставим крест. На этом мы закроем съезд, как вы Россию закрывали грудью!

Но есть еще один вопрос, и тот вопрос не так уж прост: когда же на Руси порядок будет?

МИТРОФАНОВСКИЕ СТРАДАНИЯ

ПЕРВЫЙ (входя) Хорошо страдать с гармошкой у милашки под окошком. Выйди, выйди на крылечко! Не томи мое сердечко! (входит девушка)

ПЕРВЫЙ. Я бобыль, а ты бобылка! Я жеребчик — ты кобылка! Посиди часок со мною, пострадаем под луною.

ДЕВУШКА. Я бы рада, да не верю ни на грош, ни на полушку. Не жеребчик ты, а мерин! Пострадай-ка на конюшне.

ВТОРОЙ (входя) Хорошо страдать в разлуке! Али я любви не стою? Голова есть, ноги, руки, ну и всякое-такое!

ДЕВУШКА. Голова твоя, не скрою, словно тыковка на шее. Ну а всякое-такое сбереги для Пелагеи!

ТРЕТИЙ (входя) Исстрадалось мое сердце! Все в груди печет — томится! Будто кто насыпал перцу. Будто кто наклал горчицы.

ДЕВУШКА. До чего ж пылает жарко твое сердце-скороварка. Не хватает только хрену. Попроси у Аграфены!

(Входит 4-й. Красивый)

1-й, 2-й и 3-й. Ты почто сюды приперся? Ты почто нарисовался? Как хомяк в хлеву завелся, как кобель с цепи сорвался!

ЧЕТВЕРТЫЙ. Я по то сюда приперся, я по то нарисовался,— потерял я тут наперсток с указательного пальца.

1-й, 2-й и 3-й. у     Поищи свою потерю во саду, под белой вишней. Ни на грош тебе не верим! Уходи! Четвертый лишний!

ЧЕТВЕРТЫЙ. Кто бы спорил, я не буду. У меня от вас отрыжка. Но совет ваш не забуду — поищу в саду, под вишней.

ДЕВУШКА. Во садочке нынче темно! Во садочке злой комарик! Пригласи меня, миленок, подержу тебе фонарик! Пригласи меня, голубчик, я тебе не помешаю!

ЧЕТВЕРТЫЙ. Коль вдвоем искать сподручней, то, конечно, приглашаю, (уходит с девушкой)

ПЕРВЫЙ. Ты страдаешь, я страдаю, да и он страдает тоже. А другие приглашают! Ну на что это похоже? (уходит)

ВТОРОЙ. Сердце лопнуло на части от коварной от измены! Не сходить ли мне на часик пострадать у Аграфены? (уходит)

ТРЕТИЙ. До того мне тошно стало, до того душа болеет, что и я пойду, пожалуй, пострадаю с Пелагеей! (уходит)

Пауза. И под тот же наигрыш выход на финальный поклон.

ТЕРКИН В РАЗВЕДКЕ (фронтовые мемуары с картинками)

Вызвал меня как-то командир.

— Ты бы, Вася, к немцу в тыл сходил.

Сходишь — ждет тебя награда,

языка нам срочно надо,

чтоб не меньше генерала был.

Вот ползу я, вижу — генерал,

под кустом штаны с лампасом снял.

Только, значит, примостился,

Я, как клещ, в него вцепился

И портянкой рот перемотал.

Несмотря на злые холода. Бац его на плечи — и айда!

Слышу — сзади стуки-бряки.

Чую сердцем — будет драка.

Знать, крадутся немцы по следам.

Оглянулся, что там посмотреть:

Генерал висел на мне, как плеть,

И за камушки цеплялся отмороженным хозяйством,

— Я ж забыл штаны ему надеть!

фрицы тоже слышат стук и бряк.

И давай лупасить почем зря!

Артиллерия, пехота.

Пушки, танки, самолеты,

— Задрожала мать — сыра земля.

Наши это видеть не смогли,

— В контрнаступление пошли:

Били-били-колотили

— Три страны освободили,

У рейхстага дух перевели.

Полководцы помнят те года:

Мы, мол, немцу всыпали тогда!

Мемуары, гонорары, тары-бары-растабары…

— Это все, братишки, ерунда!

Кабы мой трофейный генерал

По пути хозяйством не бренчал.

До сих пор бы вся Европа Г

оре мыкала в окопах.

До сих пор бы фриц ее топтал!

Да разве бы пришел ему конец,

Каб не Красной Армии боец.

Часовой России зоркий.

Рядовой Василий Теркин

Одним словом, просто Молодец!

НИЩИЕ ТОЖЕ РАДУЮТСЯ!

Веронике Кастро с любовью!

Художественные исследования на тему «Марианна, как зеркало новой русской революции»

На скамейке мужики и бабы с гармонью. Смотрят телевизор. Вбегает Паникер.

ПАНИКЕР.       Нивы не сжатые! Сливы не снятые!

Скирды не сложены! Жито не меряно!

СКАМЕЙКА.   Да погоди-ка ты! «Плачут богатые…»

дай доглядеть нам четвертую серию!

О, Марианна, моя Марианна!

Я никогда не забуду тебя!

О, Марианна, моя Марианна,

Я никогда, никогда не забуду тебя!

ПАНИКЕР.      Домны погашены! Цехи загажены!

Фабрики брошены! Шахты похерены!

СКАМЕЙКА.   Да погоди-ка ты! «Плачут богатые…»

дай доглядеть нам двадцатую серию!

О, Марианна, моя Марианна!

Я никогда не забуду тебя!

О, Марианна, моя Марианна,

Я никогда, никогда не забуду тебя!

ПАНИКЕР.       Бабы с плакатами машут гранатами!

Дети не кормлены! Койки не стелены!

СКАМЕЙКА.   Да погоди-ка ты! «Плачут богатые…»

дай доглядеть сорок пятую серию!

О, Марианна, моя Марианна!

Я никогда не забуду тебя!

О, Марианна, моя Марианна,

Я никогда, никогда не забуду тебя!

ПАНИКЕР.       Танки на улицах! Блохи на курицах!

Столпотворение! Землетрясение!

СКАМЕЙКА.   Да погоди-ка ты! «Плачут богатые…»

дай доглядеть сто десятую серию!

Снова запевают про Марианну. Паникер решает посмотреть на экран. Лицо его светлеет, ноги сами пускаются в пляс и он самозабвенно подхватывает общее:

О, Марианна, моя Марианна!

Я никогда не забуду тебя!

О, Марианна, моя Марианна,

Я никогда, никогда не забуду тебя!